БИБЛИОТЕКА ММ

Финальный материал о жанре мокьюментари должен быть неожиданным.

От пседовдокументалистики логично было бы перейти к историческому кино. Но мы не ищем лёгких путей. И сегодня перебросим мост от мокьюментари к комедии. Они не так уж и далеки друг от друга.

Если кинематограф Германа показался кому-то чересчур сложным и занудным, то фильм, о котором хочется вспомнить сегодня, напротив, кого-то может удивить своей «попсовостью». Как?! – наверняка скажет кто-то из читателей. Вы всерьёз рассуждаете вот об этом?!

Да, дорогие друзья. Всерьёз. Последний фильм, о котором мы говорим в рамках мокьюментари – кино, ставшее абсолютным лидером российского проката (более 27 млн. долл. сборов), кино никому тогда не известного дебютанта, мгновенно сделавшего его знаменитостью, кино, проклятое одними за «пошлость» и расхваленное другими за «народность». Вы догадались. Да, это лента Жоры Крыжовникова «Горько!» (2013).

Сюжета касаться не будем. Поговорим о том, как он сделан.

А сделан он в своеобразном поджанре мокьюментари – «домашнее видео». То есть, конечно, как будто бы домашнее и как будто бы видео. Увы, массовый зритель (и тот, кто фильм восторженно принял, и тот, кто по его поводу негодовал) вообще не заметил режиссёрской работы, и обсуждал только сам жизненный материал: реалии, героев, ситуации. Но ведь работа режиссёра там есть. И в отличие от зрителей её отметили кинокритики.

Вот, например, что пишет Андрей Плахов, исключительно просвещённый киновед, некогда бывший даже членом жюри в Каннах: «Фильм берёт и практически всюду выдерживает правильную интонацию между сарказмом и снисхождением, иронией и нежностью. В нём нет затянутых сцен, монтаж энергичен, артисты играют самозабвенно, но режиссёр их вовремя ограничивает рамками сюжета и времени».

Итак, во-первых, «Горько!» лишь мастерски имитирует «хоум видео», бессмысленное и беспощадное. На самом деле режиссёр из вроде бы хаотично снятых сцен твёрдой рукой монтирует композицию – с хронологическими прыжками, уверенной сменой общих и крупных планов и сумасшедшей динамикой.

Во-вторых, в фильме интересная операторская работа (Дмитрий Грибанов). Постоянно движущаяся, а и иногда и летающая камера, которая умудряется не упускать из виду героев и выстраивать сюжет, требует высокого искусства владения техникой съёмки. А от режиссёра тут требуется богатое пространственное воображение и железная самодисциплина. Попробуйте рассчитать траектории движения нескольких десятков персонажей в замкнутом пространстве, да так, чтобы они оставались на экране не мутными пятнами, а яркими образами – поверьте, это очень высокий класс режиссуры, не всякий справится с подобным заданием.

И, в-третьих, вот этот самый внешне непритязательный фильм про неудачную пьяную свадьбу под завязку набит всякими цитатами и отсылками к мировому кино. Откровенно говоря, вообще мало что в российском кинематографе в последние годы было столь же киномански насыщенным. Чего тут только нет! И тарантиновские диалоги, и скорсезовские типажи, и никитамихалковский пробег в свадебном платье под арию из Доницетти (см. «Неоконченная пьеса для механического пианино»)… Но самое очевидное, конечно, – разгульная цыганщина а-ля Эмир Кустурица. Её тут просто через край, и воспроизведена она с огоньком.

В общем, Крыжовников очень непрост. Между прочим, последний его заметный проект, сериал «Звоните ДиКаприо!» есть не что иное, как вариация «Сладкой жизни» Федерико Феллини. А начал он эти игры с мировым кино именно в «Горько!».

Так что дебютант – не всегда дилетант.