В этот раз мы будем говорить о совершенно удивительном «Ките Ричардсе» мира кино, о путешественнике, самоучке, самом эмоциональном операторе современности, О Кристофере Дойле. «Любовное настроение», «Чунгкингский экспресс», «Девушка из воды» - что-то вы наверняка когда-то смотрели.
Прежде чем рассказать о Дойле как об операторе, не могу не рассказать о Дойле как о личности. Потому как это что-то запредельно уникальное.
Начнём с того, что Кристофер Дойл родился в мае 1952 года где-то недалеко от Сиднея буквально в машине, в движении. Так всё и началось. В 18 лет он бросил дом, чтобы отправиться на норвежском судне бороздить просторы океана моряком. Три года качки ещё скажется на манере его визуального повествования, но это потом. Пока Кристофер вкушает свободу – работает пастухом в Израиле, потом бурильщиком в Индии, доктором-травником в Таиланде, основывает театральную студию в Гонконге, параллельно изучая китайский, там же работает на местном телевидении. Увлекается китайской культурой, нарекая себя Ду Кэфенг, что переводится как «подобный ветру». Пробует вообще всё, что можно, нигде надолго не останавливаясь. Действительно, ветер.
Ближе к 30 годам Кристофер берёт в руки камеру. И вскоре знакомится с режиссером Эдвардом Янгом, который смело приобщает его оператором в свой проект «В тот день на пляже». Этот фильм найти сейчас довольно трудно (я не нашла). Остается лишь строить догадки, какими были цвет, свет и манера съемки в самом-самом первом фильме. «Я никогда не учился в киношколе, а смотрел фильмы. А оператором стал, просто взяв в руки камеру в 29 лет в Тайване, — и понял, что то, что я вижу своими глазами, в камере выглядит совсем иначе. И это пленит. Все, что случилось со мной в жизни, — от наркотиков и женщин до путешествий по миру — готовило меня ко встрече с камерой. Я всегда любил двигаться и наблюдать — а это и есть моя работа.», - говорит он в интервью.
В 1986 году Дойл уезжает во Францию, где снимает уже французское кино по Теннесси Уильямсу в содружестве с несколькими другими операторами («Черный и белый», режиссер Клер Деверс). И опять же про это кино тоже известно мало чего, кроме, разумеется, монохромности кадра, заявленной уже в названии.
Но Восток тянет Дойла обратно, и именно там к нему приходит известность, когда он начинает сотрудничество с гонконгским режиссером Вонг Карваем. Эта дружба-работа прославляет обоих. Два романтика, австралиец и китаец, как бы чувствуют и живут в одном ритме, в единой пульсации эмоций, хаоса и свободы. Они слушают одну музыку и танцуют одни танцы. Сценарий – ничто, музыка – всё. «Идея понятна, сейчас послушаем подходящую под идею музыку и всё снимем»! Представляете? Сэр Роджер Дикинс себе такого бы никогда не позволил! А для Дойла только так и надо. На потоке впечатлений, чувствований и эмоций.
Воспитанный свободой, морем и пустыней, Дойл свою особую безграничность находит в кривых, темных, залитых дождем улочках неопознанного мегаполиса. Бегущая от кого-то и за кем-то по коридорам камера чуть клонится вбок, словно от усталости. Дождь хлещет потоком, связывая в единое контрасты зелено-красных огней города. Нет безукоризненной чистоты, есть хаос, дыхание, страсть в каждом движении камеры. Фактуры, текстуры, шероховатости. Визуальное повествование Дойла проходит через его богатый опыт, оно как бы слегка рокерское – слегка прокуренное и пьяное. Никакой гладкости – все должно быть живым, интересным визуально. Поэтому Дойл ссорится с художниками-постановщиками, требуя от локаций как можно больше грязи. Грязь в фактурах, в смешении световых потоков, которых должно быть много. Свет от окна, отраженный в зеркале, свет небольших ламп внутри, свет от телевизора, от рекламы – больше света! Живого, говорящего. Цветастого. Или же наоборот – больше света прям в лицо героям, с яркими бликами и глубокими тенями вокруг. «Прах времени», «Чунгкингский экспресс», «Дикие дни», снятые Карваем и Дойлом, повествуют шершаво, ритмично, контрастно, зернисто. Последнее их совместное творчество, «Любовное настроение», уже менее шершаво, оно вальсирует, кружит в спокойной чувственности уже немного иначе.
После Карвая Дойл работал и с другими режиссерами. Громко прозвучал «Герой» Чжана Имоу – первый китайский фильм, покоривший западный мир. Но в своем дневнике Дойл жаловался на идеальность картинки: «Будь моя воля, я бы пришел на площадку с аэрозольными баллончиками и разрисовал бы стены – невозможно скучно работать с такой безупречной фактурой», - но этого сделать ему не дали.
Движения камеры в работах Дойла как с Карваем, так и без него, склонны быть довольно резкими, экспрессивными, как бы подчеркивающими нестабильные состояния героев – ими эти движения и оправданы, как оправдана и статичность и непоколебимость кадров в сценах, где нет накала страстей или экзистенциальных пробоев. Горизонт также часто оказывается заваленным, некомфортным, но это все тоже инструмент передачи состояний, которым Дойл пользуется виртуозно. То же касается и оптики. Чем более чувственно повествование, тем шире объективы (вплоть до фишая), чем эпичнее повествование, тем уже угол. Он также склонен манипулировать частотой кадра (6 вместо 24), чтобы текстурировать картинку и замедлить время, если это вписывается в настроение сюжета.
И с кем бы не работал Кристофер Дойл – с Гас Ван Сентом или с Джимом Джармушем, он всегда стремится к свободе и визуальной эмоциональности повествования, везде привнося хоть немного хаоса. Но как бы хорошо он не работал с европейскими или американскими режиссерами, Дойл всегда стремится к китайцам. Даже в фильме «Париж, я люблю тебя», в котором он выступил в том числе и режиссером 13го эпизода, есть китайский квартал, китайские актеры.
Последние годы Кристофер Дойл продолжает работать в Гонконге, снимая как художественные, так и документальные фильмы. И несмотря на то, что у него нет номинаций на Оскар или Бафту, Дойл является одним из самых удивительных операторов, о которых нам известно. И, пожалуй, одним из самых удивительных наших с вами современников. Он до сих пор тусуется, считая, что творчество рождается в общении с близкими по духу людьми под музыку о музыке… Так что Дойл своего рода старый рокер операторского искусства. «Одни учатся много лет, чтобы достичь совершенства, другие подражают кому-то. А я? Я просто танцую».
Оставлю вам тут ссылочку на некоторые цитаты Кристофера – уверена, вы не останетесь к нему равнодушны.
